История освоения ресурсов лососей Амура

В XIX в. проблема заселения восточных границ Российской империи требовала не только географических исследований, но и изучения ресурсов, на основе которых можно было бы развивать местную экономику. Немаловажным вопросом была проблема достаточности пищевых ресурсов в Приамурском крае, состоявшем из Забайкальской, Амурской, Приморской областей и о. Сахалин и протянувшимся с запада на восток от пустыни Гоби до Чукотки. Здесь русские стали золотоискателями, китоловами, охотниками за мягкой рухлядью и рыбаками.

О необыкновенном обилии амурской кеты русским было известно еще со времен Де Ла Брюньера (Письмо…, 1849), но рыбохозяйственные оценки ее роли появились позднее. Одним из первых сводку о состоянии рыболовства в Приамурском крае опубликовал агроном при Приамурском генерал-губернаторе Н.А. Крюков (1894), в которой он особо описывал лов осенней кеты от устья Амура до станции Албазинской (выше г. Благовещенск) и считал нерестовый ход амурской осенней кеты исключительно важным экономическим явлением.
До 1897 г. выловленная на Амуре рыба использовалась для потребления местным населением, а ее лов носил в основном все признаки кустарного производства (Мандрик, 1994). Статистика уловов стала вестись только с 1902 г. Специализированное управление рыбными ресурсами отсутствовало, сдачей в аренду рыболовных участков занимались лесничества. Казаки и крестьянство по всему Амуру обеспечивали частнособственнический мелкотоварный промысел рыбы, где доля осенней кеты составляла до 70 % (Мандрик, 1994). Железных дорог не было, объем сбыта продукции был невелик. С 1892 г. японские суда приходили в устье Амура закупать лососей у местного населения, а в 1897 г. японцы впервые получили участки для установки ставных неводов. Однако для российской казны вылов и самообработка сырья японскими гражданами не приносили выгоды, и первый заведующий рыбными промыслами, настоящий российский патриот, В.К. Бражников настоял на запрете такого «хозяйствования» на Амуре (Засельский, 1984). С 1899 до 1907 г., согласно конвенции, японским рыбакам лов рыбы был разрешен только в районе южного Сахалина, поэтому в низовьях Амура развивались закупки лососей только на арендованных для рыболовства нивхами и русскими участках, а закупленная ими рыба солилась японскими рыбопромышленниками в трюмах судов. Перед рыболовным сезоном японцы снабжали русских предпринимателей деньгами и вообще всем необходимым для промысла, за что получали рыбу по более низкой цене (Гейнеман, 1912). Туземное население, крестьяне и русские предприниматели получили шанс освоить «капиталистический способ» рыболовства.

Сотрудничество позволяло российским предпринимателям перенимать богатый опыт японских рыбаков и использовать заграничные банковские капиталы. 

В 1898 г. рыбный промысел поступил в ведение учрежденного Приамурского управления государственных имуществ, в штатном расписании которого были специалисты по рыболовству. 
Буквально через несколько лет после этого Амурский рыбопромышленный район вместе с расположенными напротив устья Амура Рыбновскими промыслами на северо-западе Сахалина сформировался как место зарождения отечественной рыбной промышленности Дальнего Востока России (рис. 14). При этом образовались различные уклады хозяйствования. У нивхов уклад хозяйствования оставался прежним — патриархальным, но часть их, по примеру крестьян, перешла к мелкотоварному производству. В случаях, когда участки для организации скупки рыбы у нивхов и крестьян сдавались государственной казной в аренду российским предпринимателям, формировался государственно-капиталистический отечественный капитал. Если участки арендовались у государства японцами, то возникал государственно-капиталистический русско-японский капитал (Алексеев, Морозов, 1989). После постройки железных дорог все обилие рыбной продукции вывозилось из г. Николаевск-на-Амуре в четырех направлениях: вверх по Амуру к железной дороге в г. Хабаровск; вверх по Амуру к железной дороге в г. Сретенск; вверх по рекам Амур и Сунгари в г. Харбин к Китайско-Восточной железной дороге; морем до г. Владивосток к Уссурийской железной дороге (Мандрик, 1994).
В 1900-е гг. рыбная промышленность Николаевского района вышла на передовые позиции в экономике Дальнего Востока России, давая 45 % общего вылова лососей на российском Дальнем Востоке. В те времена не без оснований считалось, что Николаевск-на-Амуре является центром рыбной промышленности. Здесь работали выдающиеся рыбопромышленники, которые имели производства, оснащенные по последнему слову техники. Это были К.Л. Лавров, И.Н. Галичанин, Ш.Х. Вейнерман, Н.О. Зубарев, П.Я. Румарчук, братья Люри, И.И. Иванов и др. На большинстве из русских рыбопромышленных предприятий число рабочих составляло более сотни человек. Стоимость морозильного и рыбоконсервного оборудования каждого предприятия составляла более 100 тыс. руб. Для хранения продукции строились береговые холодильники, а для перевозки мороженых лососей в Гамбург и другие города Европы фрахтовались пароходы-рефрижераторы. Среднемесячный заработок русского рабочего на лососевых промыслах равнялся жалованью высококвалифицированного рабочего и составлял 40– 55 руб. Накануне первой мировой войны на Амур стал пробиваться европейский капитал: немцы Фесселье и Ковен построили в Хабаровске береговой рефрижератор с морозильным отделением на 35 тыс. пудов и хранилищем на 40 тыс. пудов, с намерением построить такой же в Николаевске-на-Амуре. Но началась война, и этим планам не суждено было сбыться (Алексеев, Морозов, 1989).

Рис. 14. Район промышленного рыболовства горбуши и кеты заездками и ставными неводами в устьевой части Амура в период минимума их запасов в 1990-е гг.

Продукция российских рыбопромышленников все в большей степени продвигалась на запад: в Сибирь, в европейскую часть России и в Европу. Доля лососей, вывозившихся в Россию, с каждым годом возрастала, доля лососей, вывозившихся в Японию, с каждым годом уменьшалась.
Период начала освоения ресурсов амурских лососей, составлявших в те годы около половины общего улова лососей на российском Дальнем Востоке, прошел под флагом самоуправления и отсутствия научных знаний о механизме формирования их запасов.
Русские рыбопромышленники понимали, что не совсем надежно вкладывать немалые деньги в дело, о котором мало сведений, пусть даже это будет крупный сырьевой регион. Накопив немалые капиталы на амурских лососях, они не верили в неисчерпаемость рыбных ресурсов, и уже не один раз задавали себе вопросы: долго ли еще будут возрастать уловы, стабильны ли рыбные запасы Амура и можно ли ожидать падение их уровня. Им хорошо были известны истории неожиданных сокращений запасов рыб на Каспийском, Черном, Азовском морях, в р. Волга, на оз. Байкал, что приводило некоторых их товарищей к большим убыткам и даже разорению.
Уже в 1894 г. агроном при Приамурском генерал-губернаторе отмечал, что «…с разных концов Амурского края уже несутся жалобы на исчезновение и уменьшение рыбы вследствие полной безалаберности и неустройства промыслов» (Крюков, 1894, 3-я страница введения).
Первый шаг к изучению ресурсов лососевых рыб был сделан в 1898 г. с созданием Приамурского управления государственных имуществ, где заведующим рыбными промыслами работал В.К. Бражников, опубликовавший подробные обзоры о лососевых промыслах Нижнего Амура и научные статьи о биологии тихоокеанских лососей. Таким образом, Приамурское управление государственных имуществ, благодаря энтузиазму В.К. Бражникова, не только исправно пополняло казну, но и впервые приступило к рыбохозяйственным исследованиям ресурсов тихоокеанских лососей Амура. Второй шаг обеспокоенные русские рыбопромышленники сделали, обратившись за помощью к ученым в Департамент земледелия и Российское общество рыбоводства и рыболовства. На Амур был командирован ихтиолог профессор В.К. Солдатов, который привез с собой помощника И.И. Кузнецова, выпускника Самарского сельскохозяйственного училища. Увидев огромные масштабы рыбохозяйственных проблем российского Дальнего Востока, В.К. Солдатов к 1909 г. организовал здесь Дальневосточную экспедицию с целями изучения ресурсов морских рыб, млекопитающих, беспозвоночных и водорослей. После круглогодичных исследований с 1907 по 1913 г. профессор опубликовал результаты исследований лососевых и осетровых рыб Амура, которые ценятся специалистами до сих пор (Солдатов, 1912).
Вероятно, не без влияния В.К. Солдатова местный рыбопромышленник К.Л. Лавров построил в 1909 г. в низовьях Амура на р. Праорэ рыбоводный завод, выпускавший ежегодно 1 млн экз. мальков лососей. Про работу этого первого завода известно мало. Можно предположить, что его владелец так и не увидел в своем заводе полезного для коммерческих дел зерна, так как в 1915 г. К.Л. Лавров передал его государству, и сведения о нем с той поры теряются (Засельский, 1984).
В Амуре по нечетным годам стало приходить заметно меньшее количество горбуши, чем ранее. 

Ее вылов в четные годы составлял более 10,0 млн особей, а в нечетные снижался до 0,5 млн особей! Это всерьез насторожило рыбопромышленников. Они не сомневались, что при таком интенсивном промысле кем-то (или заездком их жадных соседей по участку, или коварными японцами) какие-то стада горбуши переловлены вплоть до полного исчезновения. Статистика уловов кеты бесстрастно подтверждала, что с 1910 г. уловы ежегодно падают! В период 1907–1918 гг. количество рыболовных участков в низовьях Амура увеличилось в 2 раза, а уловы летней кеты уменьшились более чем в 10 раз! Некоторые прозорливо предположили, что при сохранении высокой интенсивности промысла в ближайшее время такая же судьба может ожидать часть стад осенней кеты. В факте тотального перелова не сомневались ни заведующий промыслами В.К. Бражников (который называл амурские промыслы местом нерегулируемого хищнического лова), ни сами промышленники, ни ведущий дальневосточный ученый-ихтиолог — В.К. Солдатов и его помощник И.И. Кузнецов. Что оставалось делать остальным? В реальность перелова поверили все, но рыбачить не перестали. После 1914 г. падение уловов кеты объясняли военными экономическими проблемами и нехваткой людей на нижнеамурских промыслах. Затем были революционные события, интервенция, рейд коммуниста-анархиста Якова Тряпицына, оставивший от г. Николаевск-на-Амуре и его лучших промыслов одни угли, гражданская война, период восстановления экономики. График уловов амурских лососей падал, падал, и падал (Засельский, 1984).
Промысловый пресс на лососей на самом деле был очень велик. К 1909 г. в низовьях р. Амур производили лов лососей 28 заездков японского типа, 380 крестьянских заездков, 700 закидных неводов (Тихенко, 1915, цит. по: Енютина, 1972). Запасы лососей Амура, как того опасались рыбопромышленники, оказались небезграничными. Уловы осенней, летней кеты и горбуши в Амуре возрастали все 1900-е гг., исчисляясь десятками миллионов особей, и к 1910 г. достигли объема 97 тыс. т. После этого вылов амурских лососей начал неуклонно снижаться, достигнув к 1921 г. 10 % от уровня 1910 г.
Это сейчас мы можем рассмотреть графики уловов более чем за 100 лет и сделать свои выводы о динамике запасов горбуши и кеты Амура. У ученых рыбного хозяйства в 1930–1960-х гг. такой возможности не было. Что же мы увидим на графиках уловов амурской горбуши? Вероятно, это можно назвать тенденциями динамики численности (или запаса) популяций. Максимальный вылов отмечался у популяций четных лет в 1910–1920-е гг. и в 2010-е гг. (рис. 15). Исторические максимумы уловов горбуши в Амуре были отмечены в 1926 г. — 16,1 тыс. т и в 2016 г. — 23,1 тыс. т, т.е. цикл естественного упадка и восстановления запасов горбуши четных поколений длился 90 лет. После упадка уловов до минимума был характерен длительный (50 лет) период минимума с 1960-х до 2000-х гг. Популяции нечетных лет имели значительно меньший уровень численности, поэтому уловы их были малы и четкого тренда не проявили.

Рис. 15. Среднедекадный вылов горбуши в Амуре в 1902–2018 гг.

Амурская летняя кета продемонстрировала пики в 1907–1920 гг. с максимумом 50,3 тыс. т в 1910 г. и в 2010-е гг. (рис. 16). Длительность цикла от максимума до максимума составила около 100 лет.
Надо отметить, что, судя по японским данным, в 1910–1920-х гг. состояние запасов азиатской горбуши было еще на высоком уровне, но в России шли свои процессы. Провал графика в 1914 г. связан с призывом рабочих нижнеамурских промыслов на войну, а провал графика в 1920-х гг. — с тем, что нижнеамурские промыслы были сожжены Яковом Тряпицыным, «спасавшим» г. Николаевск-на-Амуре от японских интервентов. После первого пика видна тенденция стремления уловов амурской летней кеты к минимуму, который длился более 60 лет, и только в 2010-е гг. отмечен очередной пик уловов (рис. 16).
График динамики уловов амурской осенней кеты своими тенденциями очень схож с таковым для летней кеты. Максимумы уловов осенней кеты отмечались в 1907–1910 гг. с историческим максимумом 40,0 тыс. т в 1910 г. (рис. 17). Как и у летней кеты, имелись провалы графика уловов по тем же причинам — война 1914 г. и партизанские действия Якова Тряпицына. Однако сокращение запасов осенней кеты происходило более плавно, а период минимума уловов продлился лишь 40 лет.

Рис. 16. Среднедекадный вылов летней кеты в Амуре в 1907–2018 гг.

Рис. 17. Среднедекадный вылов осенней кеты в Амуре в 1907–2018 гг.

Нельзя не отметить сходность динамики уловов (которые, как известно, отражают состояние запасов) горбуши четных лет, летней кеты и осенней кеты в Амуре. И горбуша, и кета в Амуре были многочисленны в начале ХХ в., затем их запасы уменьшались до минимума и по полвека находились на минимуме, после этого резко восстанавливались до максимума всего за одно десятилетие.
Частная собственность правила на нижнеамурских лососевых промыслах до начала индустриализации в 1930-х гг., испытав на себе силовой метод управления новой власти, с которого начали работу советские чиновники и который вскоре станет для них традиционным: это запреты на рыболовство. В первые годы советской власти появились государственно-кооперативные объединения, в 1932 г. были созданы рыболовецкие колхозы и Нижнеамурский госрыбтрест с рыбозаводами и рыбобазами в русле Амура и Амурском лимане. Частная собственность на 60 лет ушла с берегов Амура. Колхозы и государственные рыбокомбинаты до 1990-х гг. оставались основными рыболовецкими предприятиями нижнего Амура. При этом колхозам не разрешалось перерабатывать сырье: пойманная рыба сдавалась на государственные рыбокомбинаты.
После первой мировой войны из специалистов по тихоокеанским лососям на Дальнем Востоке оставался только И.И. Кузнецов, помощник профессора В.К. Солдатова. В 1918 г. он взялся за изучение условий воспроизводства амурской летней кеты, а в первой половине 1920 г. оказался в рядах партизан в низовьях Амура. Осенью по решению Временного совета его назначили инструктором по рыбоводству, и в 1921–1922 гг. он был откомандирован на Камчатку (Засельский, 1984). Став чиновником, который своим богатым опытом мог обосновать некоторые управленческие решения в развитии рыбоводства, И.И. Кузнецов стал работать над одной из своих идей о внезаводском методе искусственного воспроизводства лососей. Он считал, что, искусственно оплодотворяя и закладывая икру лососей прямо в грунт нерестилищ, можно избежать строительства дорогостоящих заводов и этим не только полностью восстановить запасы лососей Амура, но и обеспечивать закладкой определенного объема икры такое количество возврата взрослых рыб, который потребуется рыбной промышленности.
Глядя на эти идеи с позиций современных знаний, нельзя не удивляться, что в те времена совершенно серьезно предполагалось, что из каждых 10 выпущенных в море мальков промышленники поймают 1 взрослую рыбу. Но именно эти идеи подхватил местный чиновник — начальник отдела, где работал И.И. Кузнецов. Он категорично сообщал в Москву, что метод И.И. Кузнецова является новым направлением в рыбоводстве; что остается только уточнить детали перед его массовым внедрением в производство; что надобность в рыбоводных заводах теперь отпадает; что стоимость рыбоводных работ будет снижена в 4–5 раз при получении молоди высокого качества.
После прихода советской власти И.И. Кузнецов стал работать в управлении «Дальрыбохота» (к осени 1923 г. реорганизованном в управление «Дальрыба»). Руководители народного хозяйства края в этом управлении тоже увидели в методе И.И. Кузнецова заманчивый и дешевый способ решения проблемы восстановления запасов лососей Амура. Однако другие работники «Дальрыбы», к которым относился, например, ученый специалист Н.П. Навозов-Лавров, предлагали ограничиться опытными работами на Амуре и на Камчатке, так как они не считали достоинства нового способа доказанными. Чиновники утвердили второй вариант (Засельский, 1984).
После испытаний нового метода на Амуре и Камчатке отчеты о результатах работ рассмат-
ривали в Москве на совещании Главрыбы столичные специалисты, среди которых был В.К. Солдатов. Он не мог не понимать, что новый метод может совершенно уничтожить его собственный план по строительству 4–5 рыбоводных заводов в бассейне Амура, но в своем главном выводе подчеркнул, что метод «по Кузнецову» потребует в 6–7 раз меньше затрат, поэтому заслуживает серьезного внимания.
Участвовавший в совещании известный рыбовод М.И. Тихий включился в дискуссию и позднее опубликовал несколько статей, в которых пришел к заключению о несостоятельности кузнецовского «метода в грунте». Свою правоту М.И. Тихий доказал простым арифметическим расчетом. Для инкубации 1 млн шт. икры по «методу в грунте» потребуется взрыть и засеять икрой 910 м2 площади нерестилищ. При условии, что на 100 выведенных мальков будет добыта 1 рыба, для поддержания желаемого объема промысла кузнецовским внезаводским методом потребовалось бы искусственно оплодотворить и «засеять» в грунт 120 млрд икринок. Это было нереально ни в отношении доступных нерестовых площадей, ни в отношении имеющегося финансирования. В итоге из-за отказа в финансировании «метода в грунте» И.И. Кузнецов окончил эти работы и снова обратился к заводскому лососеводству. Он настолько верил в неограниченные возможности искусственного рыбоводства, что, говорят, многие годы был совершенно уверен, что именно его опытные рыбоводные пункты своей работой спасли остатки лососей Амура «от полного разгрома» (Засельский, 1984).
Дружба выпускника Самарского сельскохозяйственного училища и профессора В.К. Солдатова продолжалась долго. Видный ученый и чиновник рыбного хозяйства, В.К. Солдатов «оставил» И.И. Кузнецова своим преемником на Дальнем Востоке, а в 1938 г. даже подавал ходатайство о присуждении И.И. Кузнецову ученой степени доктора биологических наук без защиты диссертации, на что ВАК (высшая квалификационная комиссия) ответила ему отказом (Засельский, 1984).
Не без влияния И.И. Кузнецова одними из первых управленческих решений, принятых Дальревкомом в 1923 г. для восстановления запасов лососей Амура и прилегающих к его устью районов, были в основном запреты:
1. Бессрочно запретить лов рыбы всех пород в реках Коль, Иска, Аври, Лянгровая, Чаррах, Чомэ, Мы, Пальво, Зубаревка, Камора, Бешеная, Анюй, Горин, оз. Кизи, Орель, Чля, предустьевом пространстве р. Амгунь;
2. Повсеместно с 1925 г. запретить вылов горбуши по нечетным годам в течение 8 лет (кроме продовольственной потребности туземного населения);
3. Ввести нормирование промысла;
4. Организовать охрану нерестилищ по главнейшим притокам Амура (Засельский, 1984).
Кроме этого, после 1925 г. был запрещен лов осенней кеты частными капиталистическими промыслами сроком на 5 лет, заездки были частично заменены закидными неводами, уменьшено количество рыболовных участков в районе г. Николаевск-на-Амуре и одновременно созданы контрольно-пропускные пункты на нерестовых реках для учета численности нерестующих лососей (Енютина, 1972).
К сожалению, в 1920-х гг. биологи не знали, зачем нужно определять численность. Они думали, что правилами рыболовства можно сохранять запасы. Поэтому, как и любые планы социалистических пятилеток, планы вылова амурской кеты и горбуши в те годы могли перевыполняться в несколько раз при полном одобрении властей и управленческого аппарата. В случае слабого хода лососей и невыполнения плана социалистических пятилеток на прогнозистов и сотрудников ТИНРО, наравне с невыполнившими промфинплан директорами колхозов и магазинов, падал гнев высокого начальства.
Появление научно-промысловой станции. Еще в 1896 г. один из известных энтузиастов Общества изучения Амурского края Н.А. Пальчевский предложил создать при Обществе лабораторию для исследований биологии промысловых животных и растений. Идея долгое время оставалась идеей, так как неоднократные предложения отвергались столичными чиновниками из-за отсутствия финансирования. Лишь после русско-японской войны ситуация изменилась и разрешение было получено, чему немалой заслугой были настойчивость и авторитет В.К. Солдатова. В 1915 г. Дальневосточной экспедицией Департамента земледелия в г. Хабаровск была основана Амурская ихтиологическая станция. По различным причинам по 1917 г. станция находилась в состоянии реорганизации, но так и не открылась и в революционное время была разграблена.

Желание организовать научную станцию существовало на самых высоких управленческих уровнях. В 1925 г. в г. Москва в отделе прикладной ихтиологии Государственного института опытной агрономии прошел ряд совещаний с участием начальника этого отдела Л.С. Берга и ихтиолога его отдела И.Ф. Правдина. Кроме обсуждения неотложности создания Тихоокеанской станции было выработано решение придать ей научно-промысловый, а не академический характер. Необходимость прикладных работ определили и плохие результаты лососевого промысла на Амуре в 1924 г., который дал только 60,2 % от рыбной продукции предыдущего года (Засельский, 1984). В Хабаровске на организационном совещании 16 августа 1925 г. был заслушан доклад К.М. Дерюгина и принят его план создания Тихоокеанской научно-промысловой станции (ТОНС), будущего научно-исследовательского института рыбного хозяйства ТИНРО (г. Владивосток). Полагают, что директором вначале хотели назначить В.К. Солдатова, который тогда заведовал кафедрой ихтиологии в Сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева в Москве, но он отказался (Засельский, 1984).
Директором ТОНС стал профессор К.М. Дерюгин, работавший в Ленинграде заместителем директора Государственного гидрологического института. В отличие от В.К. Солдатова, он, как и некоторые другие ученые, считал, что существовавшими тогда способами рыборазведения вряд ли возможно восстановить запасы тихоокеанских лососей. Задачей рыбоводов ТОНС он считал тщательное изучение физико-химических факторов, влияющих на естественное размножение лососей. Наиболее рациональной и рентабельной идеей восстановления запасов лососей он считал охрану естественных нерестилищ. Указывая факт упадка лососевых промыслов Амура, К.М. Дерюгин отмечал вред иллюзий о неисчерпаемости «производительных сил природы» даже в таких крупных реках, как Амур. Полагая, что дальнейшее экономическое освоение этого бассейна должно опираться на животноводство, лесное хозяйство и индустрию, упадок лососевого рыболовства он предлагал компенсировать развитием морского промысла трески, палтуса, наваги, корюшки, камбалы и других рыб, созданием тралового лова. В сентябре 1926 г. К.М. Дерюгин оставил работу в ТОНС и отбыл в г. Ленинград (Засельский, 1984).
К работе приступил новый директор ТОНС (впоследствии ТИРХ, затем ТИНРО) А.Н. Державин.
Программа работы рыбоводного отдела, написанная И.И. Кузнецовым, была принята новым директором. В планах было создание охранно-наблюдательных пунктов на самых важных нерестилищах Амура в качестве наиболее эффективного мероприятия по сохранению и поддержанию естественных запасов лососей от истощения. Формально ТОНС работала по утвержденному плану, но А.Н. Державин неоправданно усилил рыбоводный отдел. Вероятно, не без влияния В.К. Солдатова и И.И. Кузнецова рыбоводный отдел стал самым крупным в ТОНС и на рыборазведение расходовалось от 133 до 339 тыс. руб., что составляло 47–48 % общего финансирования. Этот перекос в финансировании критиковался промышленностью и советскими органами управления, потому что он тормозил переход к изучению сырьевой базы морского лова (Засельский, 1984).
В 1930 г., кроме охраны и изучения нереста лососей, рыбоводы ТИРХ под руководством И.И. Кузнецова приступили к опытам по акклиматизации нерки на Амуре. Работа протяженностью в несколько лет окончилась неудачей: нерка в Амуре не прижилась. В ТИРХ 14 апреля 1933 г. был издан приказ о проведении систематических исследований по рыбному хозяйству Нижне-Амурского округа, для чего в г. Николаевск-на-Амуре организовать в составе ТИРХ Амурское отделение (АоТИРХ) в составе 7 чел. на полном хозрасчете с самостоятельным балансом. Работу предполагалось проводить на основании договора с Амургосрыбтрестом на сумму 100 тыс. руб. Но должного развития исследования запасов горбуши и кеты на Амуре не получили. Многие чиновники рыбного хозяйства, не дожидаясь плодов научных работ, стали относиться к ТИРХ как к «умной ненужности», которая часто не может ответить на вопросы промышленности: «Что, где, когда, как и сколько можно ловить?» А.Г. Смирнов (1945), один из организаторов исследований лососей Амура, с горечью написал об этом периоде в своем отчете по НИР: «С 1927 г. внимание ТИРХа было отвлечено от систематических работ по изучению биологии тихоокеанских лососей, и это продолжалось по 1937 г.»
До самых 1980-х гг. в жестких условиях плановой экономики рыбохозяйственная наука и рыбная промышленность сохраняли непростые взаимоотношения. Все те годы, по образному выражению В.П. Шунтова (1994), «промышленники» оценивали науку по принципу: «выполнение планов — заслуга рыбаков, невыполнение планов — «заслуга» науки».
С 1937 г. в тематический план научных исследований ТИНРО была включена тема «Выяснение причин колебаний запасов амурских лососей». Этот год, вероятно, можно считать началом регулярного рыбохозяйственного мониторинга запасов амурской кеты и горбуши. Снова стали ежегодными исследования лососей Амура, но их направление было уже ресурсным. На стационарном пункте в с. Малое Власьево А.Я. Таранец изучал «количественные характеристики производительности нерестилищ», разбив русло контрольной р. Иска на участки по 500 м. Река Иска тогда считалась частью бассейна Амура. На реках Хиванда и Бешеная подобной работой занимался А.Г. Смирнов. В пос. Озерпах (Амурский лиман) лососей исследовал В.Т. Богаевский.
Изучалась динамика хода лососей, соотношение полов, степень зрелости рыб, размещение лососей на нерестилищах. Эти исследования позволяли в дальнейшем давать более точные прогнозы уловов. Кроме этого, работы А.Я. Таранца по учету численности молоди позволили предложить способ оценки урожайности не по степени заполнения нерестилищ, а по количеству скатившейся молоди. В послевоенные годы на основе такого учета А.Г. Смирнов с коллегами смогли составлять более точные, чем прежде, прогнозы уловов. Тем не менее в 1938 г., когда в ТИНРО при участии И.Ф. Правдина была проведена первая конференция по изучению дальневосточных лососей, проблема состояния запасов тихоокеанских лососей еще не обсуждалась.
Согласно мнению А.Г. Смирнова (1945), для этого не были еще систематизированы имеющиеся у ученых научные материалы и не было строгого анализа промысловой обстановки у регулирующих органов (Засельский, 1984).
В 1932 г. отдел рыбоводства ТИРХ вместе с И.И. Кузнецовым был передан в состав Дальрыбвода.
Работая в Дальрыбводе (а с 1944 г. в Главрыбводе), он поддерживал существующие и создавал новые наблюдательные станции. Охранно-наблюдательные пункты стали называться рыбоводно-мелиоративными станциями (РМС), а позднее — контрольно-наблюдательными станциями (КНС). Задачами работников станций были учет численности производителей лососей на контрольных участках рек и выяснение уровня выживаемости икры лососей на контрольных участках в зависимости от местных гидрометеорологических условий. Это было начало исследований естественного воспроизводства тихоокеанских лососей в Амуре. После войны, с 1951 г., к задачам РМС прибавился учет численности молоди лососей, методические основы которого были разработаны сотрудником ТИНРО А.Я. Таранцом во время исследований на р. Иска в 1937–1940 гг. Полученные специалистами Дальрыбвода (позднее Амургосрыбвода) данные о выживаемости икры и молоди амурских лососей использовались специалистами ТИНРО для разработки прогнозов численности лососей на 1–4 года вперед. На долгие годы возникло содружество специалистов Амуррыбвода и ТИНРО (а затем и АоТИНРО), как единство технической (сбор полевых данных) и аналитической составляющих прогноза для отечественной рыбной промышленности (Засельский, 1984).
ТИНРО, имея четкое задание промышленности изучить причины изменений численности лососей Амура, продолжал мониторинг запасов, стараясь выяснить механизм их формирования.
В 1945 г. в г. Хабаровск было создано Амурское отделение ТИНРО (АоТИНРО), вопрос о котором не мог разрешиться с 1933 г. А.Г. Смирнов был первым заведующим лабораторией промысловой ихтиологии (впоследствии лаборатория тихоокеанских лососей). Ученый и интеллигент старой закалки, один из учеников Л.С. Берга по зоогеографии рыб, он имел опыт экспедиционных исследований лососей европейского Севера и, конечно же, Амура. В 1938 г. он первый с термометром и оксиметром в руках детально изучил преднерестовую гибель амурской осенней кеты от теплового шока. Он накопил в 1937–1941 гг. данные о численности родителей и потомков горбуши и кеты на контрольных участках нерестилищ в бассейне Амура. Это позволило ему сделать вывод о том, что причинами колебаний численности лососей являются периодические изменения условий среды их обитания и воспроизводства, например промерзание и обсыхание нерестилищ. Чем больше падает уровень воды и чем меньше снега выпадает в районе нерестилищ, тем больше смертность икры в нерестовых гнездах лососей. Эти выводы подтвердил И.С. Васильев (1958, 1959), выяснивший, что промерзание снижает проточность воды в межгравийном пространстве и содержание кислорода почти до нуля. Р.И. Енютина (1972) отмечала, что отсутствие или выдувание снега способствует увеличению толщины льда. Это приводит к усилению промерзания нерестовых бугров.
В дальнейшем в эту работу внес свой вклад первый директор АоТИНРО, сотрудник с большим стажем научной работы на Камчатке В.В. Абрамов (1954), который выявил зависимость между гидрометеорологическими условиями во время инкубации икры и величиной возврата генерации рыб. Статистические данные метеорологов о нескольких очень суровых зимах подряд в 1911–1914 гг. и о последующих до 1920 г. холодных зимах позволили В.В. Абрамову сделать правильное предположение о высокой смертности икры в тот период. Именно это, а не «хищническое рыболовство», которое амурские рыбопромышленники приняли за последствия перелова заездками, по его мнению, могло явиться в те годы одной из главных причин резкого снижения численности генераций амурских лососей.
В 1949 г. А.Г. Кагановский (1949) привел убедительные аргументы в пользу цикличности динамики численности горбуши в связи с циклическими изменениями климато-океанологических условий в северной части Тихого океана и в районе Куросио.
Таким образом, верные пути к прогнозированию численности амурских лососей были найдены наукой уже в военные и послевоенные годы. Однако на практике ученые АоТИНРО имели слабое представление о морском нагуле лососей, так как не могли работать в море из-за отсутствия специализированных судов. Работа по учету численности лососей на нерестилищах зависела не только от энтузиазма исполнителей, работавших на речных РМС — рыбоводно-мелиоративных станциях. Сильные паводки, срывавшие деревянные рыбоучетные заграждения, и необъятность русел амурских притоков были серьезным препятствием для получения первичных данных для составления рыбохозяйственных прогнозов. Так, за 18 лет работы в бассейне р. Амгунь, по р. Им данные были получены всего за 10 лет, а по р. Сомня — за 9 лет (Енютина, 1972). Учет молоди производился в нескольких притоках р. Амур, долю которых от всего бассейна можно было только предполагать. Наладить учет численности молоди в русле Амура, даже в самом его узком месте (у с. Сусанино 1500 м), считалось практически неосуществимым делом. Сотрудники ТИНРО считали неудачными выбор контрольных рек и технику выполнения Амуррыбводом учетных работ (Енютина, 1972).
С 1959 г. в АоТИНРО начал работу выпускник Хабаровского педагогического института Ю.С. Рослый. На тот период пришелся массовый отъезд ведущих специалистов по тихоокеанским лососям из Хабаровска на Камчатку. С 1963 г. Ю.С. Рослый стал заведовать лабораторией тихоокеанских лососей АоТИНРО. К 1970-м гг. им была предложена методика учета молоди лососей в русле рек Амур и Амгунь. Несмотря на многие проблемы метода (одна точка учета в русле 1500 м шириной, молодь осенней кеты нельзя было отличить от молоди летней кеты и др.), он позволял судить о численности большей части молоди кеты и горбуши в бассейне Амура. Учет молоди в низовьях Амура у с. Сусанино и выше устья р. Амгунь был налажен Амуррыбводом в 1980-х гг. и продолжался до 2008 г. Опираясь на численность скатившейся из Амура молоди кеты и горбуши, Ю.С. Рослый изучил влияние теплового стока Амура на коэффициенты возврата по 20 генерациям амурских лососей. Обнаруженную зависимость и механизм формирования численности поколений лососей он объяснил тем, что весь миграционный путь по руслу Амура являлся для молоди кеты нагульной акваторией, а величина теплового стока являлась индексом, отражающим темп роста и выживаемость — важные экологические показатели в период миграции молоди (Рослый, 2002). При оптимуме теплового стока, считал Ю.С. Рослый, формируются многочисленные и более одинаковые по соотношению полов и возрастному составу поколения осенней кеты, коэффициенты возврата которых более низкие.
При превышении оптимума теплового стока формировались малочисленные и менее одинаковые поколения, коэффициенты возврата которых выше (Рослый, 2002).
Почему Ю.С. Рослый считал, что в более теплые годы формируются более многочисленные поколения амурской осенней кеты? Вероятно, потому, что исследования были сосредоточены только в нерестовых реках и в устье Амура. Русло Амура от Хабаровска до низовьев оставалось неизученным. От устья Уссури молодь осенней кеты мигрировала 960 км до устья Амура с середины мая по середину июня с пиком в начале июня. Особи, миновавшие Хабаровск в начале июня, по расчетам Ю.С. Рослого должны были достигать Амурского лимана лишь к июлю.
Несмотря на известную В.Я. Леванидову и Ю.С. Рослому работу Дж. Бретта (Brett, 1952), где указывалось, что 50 % молоди кеты при достижении температуры воды 23,2 °С погибает через несколько минут, оба ученых считали нагул молоди в чрезмерно теплой воде русла Амура особым свойством популяции осенней кеты Амура (Леванидов, 1969; Рослый, 2002). Ю.С. Рослый не сомневался, что полученные в аквариальных условиях выводы В.Я. Леванидова отражают благополучие при нагуле, активном питании и росте молоди летней и осенней кеты во время ее миграции по руслу Амура при высоких температурах, составлявших к началу июля 20–24 °С (Леванидов, 1969). Позднее некоторые ихтиологи считали, что молодь кеты выживает, мигрируя у дна, где температура воды холоднее, чем у поверхности. Известный факт, что при скорости течения реки около 1 м/с слой речной воды перемешивается до дна, их не смущал.
В 1980-е гг. дирекция ТИНРО во Владивостоке (в лице С.М. Коновалова) предложила сократить АоТИНРО в Хабаровске из-за мелкотемья: мол, Амур — это не Тихий океан. Но неожиданно АоТИНРО получил поддержку Хабаровского крайкома коммунистической партии. 
Со слов старых сотрудников АоТИНРО известно, что первый секретарь крайкома Алексей Черный спросил тогда С.М. Коновалова, который возглавлял ТИНРО: «А если мне потребуется срочная консультация по рыбохозяйственным вопросам, сможете ли вы прибыть через час с докладом?» Станислав Максимович не мог. Амурское отделение ТИНРО выжило.
С 1990-х гг. по настоящее время система управления рыбной отраслью РФ реформировалась на федеральном уровне 8 раз, а глава ведомства менялся 10 раз. В сентябре 2007 г. Федеральное агентство по рыболовству было преобразовано в Госкомитет РФ по рыболовству и вышло из подчинения Министерства сельского хозяйства. К середине 2008 г. преобразования в рыбной отрасли все еще продолжались. Д.А. Медведев указом от 12 мая 2008 г. преобразовал Госкомитет по рыболовству в Федеральное агентство по рыболовству. При этом глава Минсельхоза был вправе отдавать прямые указания или отменять решения главы Федерального агентства по рыболовству.
Как и положено далеким окраинам, роль науки в ХфТИНРО все более и более угасала. Количество исследований резко сократилось.
Чиновники видели снижение уловов амурских лососей в течение 90 лет и уже не верили, что их запасы восстановятся. При этом они желали проявить мудрость и государственный подход в деле охраны запасов амурской кеты. Одни предлагали занести ее в Красную книгу, другие предлагали испытанный метод советских времен — запрет лова на 8 лет.
В 2003 г. Амуррыбвод предложил ХоТИНРО согласовать запрет промышленного лова осенней кеты в Амуре на 8 лет, начиная с 2004 г. И это было в то время, когда предприятия амурских рыбаков на своих рыбопромысловых участках начали строительство перерабатывающих заводов, закупили новейшее оборудование для разделки лососей и плиточные скороморозки. Хорошо, что науке были известны и другие факты. На близость изменения динамики численности амурской осенней кеты в положительную сторону указывало увеличение уловов летней кеты и числа покатников в реках Уссури и Амур. Приводим краткое содержание ответа ХоТИНРО: «На Ваше письмо от 12.11.2003 г. № 02–4/3780 с предложением запрета промысла осенней кеты в бассейне р. Амур сообщаем: суммарная численность осенней кеты в Амуре в 2004 г. составит около 2268,5 тыс. рыб, или 9073,9 тонн в весовом выражении. Допустимый улов осенней кеты на Амуре в 2004 г. может составить 3,6 тыс. тонн. Специалисты ХоТИНРО считают, что запасы осенней кеты в бассейне р. Амур в ближайшие 5 лет будут возрастать, особенно при эффективной охране нереста, поэтому вводить запрет на ее промысловый лов преждевременно. Директор ХоТИНРО В.А. Беляев».
На специализированном лососевом ученом совете в г. Владивосток хабаровским ученым пришлось выдержать настоящий бой, когда сотрудник ТИНРО-центра А.А. Горяинов, демонстрируя простой график уловов амурской осенней кеты, на котором было изображено сокращение ее запасов от 40 до 1 тыс. т с 1910 до 2000 г., заключил, что запасы не восстановятся и запрет на 8 лет необходим. Неожиданно хабаровчане получили поддержку от коллег из Магаданской области и Сахалина. Те отметили, что в их районах идет неуклонный рост запасов кеты, морские съемки ТИНРО-центра отмечают то же, и увеличение числа молоди в Амуре также может указывать на близкое восстановление запасов кеты в этом бассейне. Противостояние длилось еще два года, а закончилось не дискуссиями в кабинетах, а фантастически резким подъемом численности кеты в Амуре. Несомненно, биологи ХфТИНРО сохранили в те годы для рыбаков Амура промышленное рыболовство. Уловы кеты стали исчисляться десятками тысяч тонн уже с 2006 г., а в случае запрета ее промысел могли бы разрешить только с 2011 г.

Научные сотрудники, которые внесли неоценимый вклад в изучение запасов тихоокеанских лососей Амура
Специалист по прогнозированию уловов тихоокеанских лососей в бассейне Амура. Кандидат биологических наук, ученик Л.С. Берга. Изучал анадромных рыб Севера России. С 1932 г. в составе Амурской станции ТИРХ ежегодно выезжал из г. Владивосток на Амур для оценки запасов кеты и горбуши. После призыва А.Я. Таранца в армию в 1941 г. стал исполнителем темы «Промысловые прогнозы. Оценка запасов лососей р. Амур». За эту работу награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» В 1947–1950 гг. был заведующим лабораторией промысловой ихтиологии АоТИНРО. Материалы А.Г. Смирнова создали фундамент знаний и базы данных, которыми пользовались И.Б. Бирман, В.Я. Леванидов и другие исследователи Амура.
Работал в АоТИНРО в 1947–1959 гг.
Специалист по морскому периоду жизни и динамике численности тихоокеанских лососей. Изучал влияние гелиокосмических факторов и межвидовой конкуренции на динамику численности тихоокеанских лососей. Профессор, доктор биологических наук. Работал в АоТИНРО в 1946–1958 гг., в том числе заведующим лабораторией промысловой ихтиологии с 1950 по 1958 г., позднее в Камчатском отделении ТИНРО (создатель лаборатории по изучению морского периода жизни лососей), затем во ВНИРО.
Специалист по лососевым рекам Дальнего Востока России, пресноводному периоду жизни тихоокеанских лососей и продукционным процессам в реках. Доктор биологических наук, профессор, работал заведующим лабораторией воспроизводства лососей АоТИНРО. Основатель мониторинга воспроизводства амурской осенней кеты в р. Хор (бассейн р. Уссури) на базе рыбоводно-мелиоративной станции. Работал в АоТИНРО в 1948–1962 гг., позднее в Камчатском отделении ТИНРО заведующим лабораторией тихоокеанских лососей. С 1971 г. — основатель и руководитель лаборатории пресноводной гидробиологии и ихтиологии в Биолого-почвенном институте ДВНЦ АН СССР (г. Владивосток). С 2001 г. и по настоящее время в БПИ ДВО РАН (ныне Федеральный научный центр биоразнообразия наземной биоты Восточной Азии) регулярно раз в два-три года проводятся Чтения памяти В.Я. Леванидова.
Александр Гаврилович Смирнов (1902–1959)
Иосиф Бенционович Бирман (1915–1984)
Владимир Яковлевич Леванидов (1913–1981)